› с прищуром того, кто вырос в уличной пыли. олле — вечный ребёнок со сбитыми костяшками и руками, пахнущими мазутом;
› родом из христиании, сирота. с детства перебивается подработками: чистит лодки, чинит велосипеды, разгружает ящики, иногда сторожит что-то подозрительное по ночам. он не брезгует ничем, но ни к чему не прикипает;
› под закопчённой кожей — человек, жаждущий света. олле учился читать по обрывкам брошенных кем-то книг и видеть иной свет, что проникает сквозь кожу мира;
› у него тяжёлые, странные сны. иногда он просыпается с ощущением, будто кто-то оставил в его груди символ или песню. он не способен объяснить их, но может нарисовать или спеть — без слов, на выдохе;
› он никогда не изучал незримых искусств, и тем не менее проживает их. если дать ему нож, он вложит в него память. если оставить его одного в пустом доме, он услышит, как тот дышит. олле тянется к искусствам, с которыми пока не знаком;
› олле не может объяснить, что ищет. просто, когда пошли слухи о луне-в-основании, в его снах стало больше света. он не может спать. он идёт, потому что что-то зовёт. потому что, может быть, где-то за пределами того, что он успел понять, — есть смысл, и не такой, о котором поют в церквях.

› нина запоминается вечной ухмылкой и выцветшими от солнца волосами. она носит яркие очки, сменяет наряды как настроения, и кажется, что смеётся чаще, чем дышит;
› выросла в христиании, в доме, где громко проповедовали свободу, но забывали о любви. с пятнадцати — на своих двоих: продавала травку, наливала в барах, таскала оборудование на рейвы. научилась находить веселье в любой дыре, пока от веселья не осталась только дрожь;
› она живёт в ритме — гулко бьющемся в груди. нина ищет ощущения, которые потрясут до мурашек, и любит тех, кто не боится чувствовать;
› нина не считает себя колдуньей — просто иногда музыка говорит с ней. иногда зеркала дышат. иногда, стоя посреди танцующего зала, она чувствует, что пол трескается, и что за этой трещиной — что-то живое, огромное. зовущее;
› в изменённых состояниях она слышит звуки, которых нет. видит слова, плывущие по коже других людей. после одного такого «прихода» она три дня не могла говорить, только записывала цифры и знаки;
› к пилигримам нину привела охота за золотой солью, но с тех пор в ней что-то изменилось. во снах она пьёт густое вино и поёт с теми, чьих обликов не запоминает. лишь алый, кружащий свет. нина хочет, чтобы музыка не смолкала.она ищет новые формы наслаждения, такие, что потрясут её сильнее любого вещества. быть может, оккультное даст ей танец, который невозможно остановить. быть может, в этом ритме она наконец растворится.

› невыразителен с виду и не пытается себя выделить, предпочитая простую и потёртую одежду, будто с чужого плеча. люди редко запоминают его лицо, но часто долго стоят перед его картинами;
› живёт в христиании уже больше десяти лет. снимает крошечную мастерскую на чердаке, где пахнет маслом, скипидаром и дождём. выставляется в местной галерее. работы петера любят туристы — они яркие, живые, чуть наивные, с лёгким налётом мечтательности;
› немногословен, но обладает глубоким внутренним миром: много читает, ведёт дневники, пишет странные фразы на полях. порой бросает кисть и берёт уголь — тогда холсты становятся мрачнее, а сны тревожнее;
› с оккультным петер сталкивался: читал кое-что, слышал разговоры, видел, как один знакомый художник писал маслом с кровью и солью. он не всё понимает, но чувствует остро;
› с тех пор как пошли вести о луне-в-основании, картины петера стали иными. он начал писать с закрытыми глазами. появилось много дверей, лестниц, символов, которых он не помнит. некоторые из них, как оказалось, узнавали другие;
› иногда петер просыпается среди ночи и не может дышать, пока не находит холст. он пишет, пока не сотрётся кожа на пальцах, — будто не он рисует, но кто-то сообщает образы через него. он идёт за луной-в-основании, потому что надеется: если дойти, если увидеть, если назвать — тревога уйдёт. тишина вернётся.

› у флоры мягкая осанка и проницательный взгляд. тёплая, немного ироничная, говорит с лёгким акцентом. её сложно смутить, но легко запомнить;
› родом не из христиании — ходят слухи, что из франции, но она никогда этого не подтверждает, лишь улыбается. прежде чем обосноваться здесь, флора объехала полмира: от мрачных деревень на востоке до выжженных ветрами плоскогорий, где по ночам языки пламени танцуют, будто живые.
› её интерес к оккультным искусствам не праздный — она практикует. тонко, точно, методично. предпочитает не раскрывать, в чём именно её сила, но говорят, она умеет читать сны и говорить с теми, кто больше не дышит;
› в христиании живёт около пяти лет. работает консультанткой по эзотерическим предметам в галерее, иногда преподаёт символику в частных кругах в копенгагене. знает, что говорит, и говорит только тогда, когда это нужно;
› по вечерам пьёт вино, курит травы, записывает что-то в свой потрёпанный блокнот. у неё на плече — татуировка старинного знака, который видели только в манускриптах тех времён, когда речь ещё не придумали, и человечество передвигалось на четырёх конечностях;
› флора умеет чувствовать приближение новых вещей. в последних снах — ржавчина на солнце, часы, идущие вспять, и девушка без лица. она знает, что это не просто символы. она пришла не за откровением — она пришла, чтобы понять природу нового часа. и, если нужно, встать между ним и тем, что он может разрушить.