карина добросовестно спрашивает у хори — где искать соседей?
хори пожимает плечами ( он не знает, никто не знает, современный мир — странная штука ); тогда она говорит, что выложит в инстаграм пост или запишет несколько видео, или ещё что-то такое — и хори на пальцах приходится объяснить карине, почему это не_безопасно.
потом, кажется, импульсивными всполохами проскакивают фейсбук, дейтинговые приложения и вереница бессмысленных, глупых решений — карина готова выйти на улицу с плакатами, с транспарантами, громкоговорителями — улыбаться и выскакивать на прохожих, которые хоть чуть-чуть бросят ей ответную заинтересованность.
хори не уверен, что это легально. и безопасно. и, самую малость — адекватно.
[indent]а потом карина делает это.
и с утра, после того, как в телефонной трубке отчетливо слышится щелчок зажигалки ( карина машинально смотрит на циферблат наручных часов — по ее меркам слишком рано для травки ), она одним духом рассказывает все; электрическая тишина бьет по зудящим нервам — карина глотает таблетку и выпивает половину своей кофейной кружки.
хори молчит.
[indent]сначала.
хори говорит: люди так не делают, кто вообще воспринимает серьезно пьяный треп в паршивом баре?
карина с ним не согласна — бар был приятный.
— что значит «люди так не делают»? я делаю, а я человек.
[indent]это достойный аргумент, поэтому хори затыкается.
карина разминает опухшие лодыжки — пальцами по коже, мягкой и тёплой, пока они нескончаемо долго треплются о бытовых вещах — карина рассказывает, сколько ей придется отвалить агентству, щебечет про отеки под глазами и адский жор, про зеркало с винтажной распродажи, которое непременно стоит поставить в ее новой комнате, в этой чудесной, замечательной квартирке ( карина смахивает телефонный вызов между делом и как можно незаметнее, чтобы не попасться в ловушку чужой насмешки, все же уточняет дипломатичным вопросом )
юна говорит ей
да.
[indent][indent]///
запрокидывать голову вверх, щерить слезящиеся глаза и рукой козырьком ко лбу, заслоняясь от солнца, шарясь в бездонной сумке — на самом дне очки; карина прячется от солнца, но не прячет себя.
[indent]карина умеет просто немного радоваться.
карина умеет многое в жизни, но, никогда не тяготея к одиночеству, она не умеет жить без людей. она боится проснуться — продрогшая, сбившаяся, кричащая захлебывающимися возгласами прошлых жизней, загубленных душ; она смеется и говорит, что ей скучно.
это неправда.
ей страшно.
между слов клятв затаенная истина, полуправда прикрытого вранья этой глупой сделки — карина не знает подробностей, не знает, сколько ей жить, а потому продолжает наскоками, набегами с перерывом на жасминовый чай брать штурмом эту странную историю; здесь ей выставляют счета, заставляют заполнять формуляры, анкеты и прочие бланки, но там, в морской червоточине, существует лишь всполох — ее мысль, святое желание.
[indent]маленькая искра и никаких пояснений.
люди любят формальности.
и карина, смешная и самую каплю неловкая, делая выразительные глубокие вздохи, хватается пальцами крепко-крепко в девушку — хон юна, представляется она.
карина знает. карина ей улыбается и говорит —
эй,
ты
[indent]ты такая клевая, просто чудесная
[indent][indent]кстати! мне нужна соседка, понимаешь?
не хочешь жить со мной, потому что я, вроде как, не знаю, где ее найти?
юна пьяная — они обе сделали крамольный шаг в сторону от своей допустимой дозы — щека у юны мягкая, чуть прохладная, когда карина оставляет там первый след своей помады.
и потом ещё что-то про «это будет бесконечная подружеская тусовка, подумай!» или «а давай заведем собаку, ты бы хотела собаку?».
[indent]какую-нибудь маленькую, чтобы делать ей хвостики или таскать в своей сумочке, чтобы и сумочка малюсенькая, и собачка — тоже.
а имя ей дать такое громадное, что не поместилось бы в этих четырех коротких лапах — что-то графское, княжеское или вроде того, с двумя дефисами и немым окончанием ( пишется в два раза длиннее, чем произносится ).
и сейчас карина вся состоит из этих мечтаний — о высоких потолках и воздухе между мебелью комнат, о свежевыкрашенных стенах и открытой планировке своего собственного пространства, о смешных поларойдах на стенах и ярко-красном кофейнике на плите.
[indent]карина состоит из ожидания, предвкушения и, самую малость, шаркающих подошв ее идеально-белых кед.
— привет, — она поднимает солнечные очки на макушку и тут же щурится: кожа вокруг глаз собирается в кокетливые морщинки, — не знаю, нет? я не считала.
без алкогольного флера, без налёта пьянеющей нежности и искреннего возбуждения, юна кажется чуточку острее, будто вытесанная из галечного камушка с берега холодного сентябрьского моря.
— в любом случае круто, ты пришла! мой агент, вроде как, уже в квартире, так что идем. я видела только фотки, но это должно быть потрясно!
она хватает юну под локоть и совсем ненавязчиво ( как ей кажется ) тянет в сторону. она добавляет что-то про отдельные комнаты, про идеально-белые стены ( на случай, если юна такое любит ), про возможность сделать ремонт и поменять старую невыразительную мебель.
и смеется, конечно.
[indent]все идет своим чередом.
